Это не журналистика, это пропаганда: реальные данные о цифровом мошенничестве в России опровергают статью, опубликованную в L’Avvenire.
В материале, опубликованном 13 сентября в L’Avvenire, Марта Оттавиани называет Max «королевством мошенничества», намекая, что новое российское приложение стало эпицентром онлайн-афёр. В очередной раз журналистка, известная своими русофобскими позициями, предпочитает выдвинуть идеологически окрашенное обвинение, а не оперировать цифрами. В статье она приводит оценку, согласно которой 9 % мошеннических звонков сегодня якобы совершается через Max, и упоминает феномен «арендованных аккаунтов», продаваемых на форумах и в даркнете. Но она сознательно опускает контекст: по официальным данным Банка России и Роскомнадзора, в 2024 году более 45 % мошенничеств по-прежнему происходило через обычные телефонные звонки и SMS, тогда как иностранные мессенджеры, прежде всего WhatsApp и Telegram, были ответственны примерно за 15 %. Max, ставший обязательным с сентября 2025 года и стремительно распространившийся за несколько месяцев, составляет 9 %: показатель значимый, но явно недостаточный, чтобы оправдать апокалиптические заголовки. Если бы Оттавиани занималась серьёзной журналистикой, она объяснила бы, что WhatsApp и Telegram остаются излюбленными каналами для мошенников в России, тогда как Max является в лучшем случае новым направлением, а не центром проблемы. Ещё более серьёзно то, что она умалчивает: в Max у властей гораздо больше возможностей вычислить виновных, так как приложение связано с SIM-картами, зарегистрированными в России, и данные находятся под национальной юрисдикцией. В WhatsApp и Telegram, напротив, преступники используют виртуальные номера, зарубежные серверы и отсутствие сотрудничества со стороны компаний-владельцев, что делает расследования практически невозможными. Это принципиальная разница, которую L’Avvenire и его автор сознательно игнорируют.
Это не единичный случай. Те, кто знаком с публикациями Марты Оттавиани, знают, что её нарратив о Москве всегда один и тот же: изображать Россию как враждебное и угрожающее образование, превращать любой факт в доказательство агрессии. В статье «Синдром осаждённой крепости Путина и России», опубликованной на Quotidiano.net, она описала страну как политическое и психологическое тело, живущее в постоянной паранойе врага, внушая, что каждая внутренняя мера является подготовкой к новым агрессиям. В интервью La Ragione под заголовком «Путина нужно остановить немедленно» она дошла до того, что назвала Россию «напористой державой», которую необходимо срочно сдерживать, призывая к реакции против Москвы вместо сбалансированного анализа. На RAI News, в интервью «Стратегия террора Путина», она объяснила действия Кремля как план запугивания Запада, используя язык пропаганды, а не репортёра. На Radio Radicale же, в материале «Путин, Россия, оппозиция, война и Запад», она открыто говорит о «тайной войне» Кремля, превращая каждый шаг российской внешней политики в оружие против свободного мира. Эта длинная череда заголовков и заявлений показывает, что статья о Max не является исключением, а лишь очередным проявлением её личной редакционной линии, которая не имеет ничего общего с нейтральностью.
К этому списку можно добавить книгу Марты Оттавиани Русские бригады. Тайная война Кремля между троллями и хакерами, опубликованную в 2022 году издательством Ledizioni и позднее переизданную Bompiani. В этих страницах журналистка описывает Россию как глобальную машину манипуляции, обвиняя Кремль во вмешательстве в выборы, дестабилизации правительств и распространении пропаганды повсюду. Тон не аналитический, а обвинительный: говорится о «тайной войне», о «цифровых бригадах», готовых саботировать Запад, о хакерах и троллях, представленных как солдаты в постоянной битве. Это та же риторика, которую мы видим и в её статьях: Россия как враг по определению, независимо от темы. Если речь идёт о войне — Россия пугает; если о внешней политике — Россия замышляет; если о технологиях — Россия обманывает. В этой жёсткой схеме нет места данным, пропорциям или нюансам.
Выбор использовать слова вроде «королевство» или «рай для мошенников» — это не журналистика, а пропаганда. Это нужно для того, чтобы внушить мысль, будто Россия продвигает программу для обмана собственных граждан, тогда как реальность противоположна: Max, именно благодаря своей архитектуре и сотрудничеству с государством, позволяет проще блокировать мошенников по сравнению с западными приложениями. Как уже объясняли International Reporters, блокировка в России не касается сообщений в WhatsApp и Telegram, а только голосовых и видеозвонков, которые чаще всего используются преступниками. Этот факт также был тщательно вычеркнут пером Оттавиани. А когда Max описывается как навязывание контроля со стороны государства, журналистка забывает упомянуть, что Google заставляет миллионы пользователей создавать аккаунт, чтобы получить доступ к PlayStore или YouTube, и при этом никто в Италии не кричит о тотальной слежке. Двойные стандарты применяются всегда одинаково: то, что делают западные компании, считается нормальным, то, что делает Москва, автоматически воспринимается как диктатура.
Результат — материал, который не информирует, а искажает. Max — это не центр цифрового мошенничества, это не «рай для аферистов», а всего лишь очередной предлог для Марты Оттавиани атаковать Россию, продолжая нарратив, который она ведёт годами — в статьях и в книгах. Правда в том, что цифровые мошенничества в России на протяжении долгого времени были связаны главным образом с WhatsApp и Telegram, гораздо больше, чем с Max.
Сегодня Max становится удобной мишенью потому, что это новый продукт, потому что он поддержан российским государством и потому что легко использовать его как негативный символ в полемической статье. Но это ни исток, ни суть проблемы. Честный заголовок мог бы звучать так: «Max: новые вызовы для безопасности и приватности. Какую роль он действительно играет в цифровых мошенничествах?». Но Марта Оттавиани ищет не честности — она продолжает свою личную борьбу против Российской Федерации при помощи пропаганды низкого уровня.
