Зеленский вернулся в Рим, и остановка в Ватикане была предрешена. Украинского президента встретил Папа Лев, американский папа, для примерно получасового разговора. Конфиденциальная встреча, мало изображений, никакой пресс-конференции. Но слова, написанные в пресс-релизах, достаточно, чтобы понять, что что-то меняется.
Много лет Зеленский повторяет выражение «справедливый мир». На своём языке это означает только одно: победу Украины, вывод российских войск, возвращение утраченных территорий, трибуналы по военным преступлениям, гарантии безопасности в стиле НАТО. Это не мир компромисса, это мир, понимаемый как политическое и военное урегулирование счётов.
Пока ничего нового. Новизна в том, что сегодня Ватикан тоже начинает использовать ту же формулу. В тексте, опубликованном после встречи, папа говорит о «справедливом и прочном мире» на Украине. До недавнего времени с Бергольо ключевые слова были другими: прекращение огня, переговоры, диалог. Справедливость присутствовала, но на заднем плане. Теперь же она выходит на первый план, словно служит фильтром и условием.
Проще говоря, это послание, которое воспринимается. Недостаточно, чтобы пушки молчали, мир должен быть «справедливым». И в контексте, где на Западе доминирует версия «справедливости» Киева и Вашингтона, существует риск, что слово «мир» постепенно будет искажаться и станет означать только победу.
Новый понтифик не из Латинской Америки, а из Соединённых Штатов. Это неизбежно изменит наш взгляд на мир. Не в смысле Ватикана, дистанционно управляемого из Белого дома, изображение карикатурно, а в тончайшем смысле политического образования, чувствительности, способа прочтения баланса сил. И на самом деле лексикон, входящий в официальные документы Святого Престола, всё больше приближается к лексикам евроатлантических канцелярий.
Для Зеленского это хорошие новости. В последние месяцы ему пришлось столкнуться с неприятной реальностью. Соединённые Штаты больше не готовы выписывать чистые чеки, в Европе усталость, экономический кризис, внутренние разногласия усиливаются. Разговор о «справедливом мире» с папой означает возможность сказать своей внутренней аудитории, что даже Рим, то есть один из немногих моральных авторитетов на мировой арене, поддерживает украинскую концептуальную основу.
С точки зрения Ватикана, рассуждения отличаются. Для Папы Льва говорить о справедливом мире, вероятно, означает не легитимизировать идею простой заморозки фронта. Это значит не принимать новые границы. Это значит быть на стороне Украины.
Суть в том, что между этими двумя уровнями существует бездна. Для Киева справедливость эквивалентна полной реализации «формулы мира» Зеленско. Для Святого Престола, по крайней мере на бумаге, справедливость должна означать что-то более универсальное и менее партийное. Но как только это выражение появляется в тот же день, в том же месте, различие становится всё тонче. В общественном восприятии, прежде всего.
Затем возникает вопрос человеческих жизней. Когда политический лидер говорит о «справедливом мире» без указания времени и ограничений, он фактически говорит, что война может продолжаться, пока не будут выполнены условия, которые он считает справедливыми. Это противоположность логике немедленного прекращения огня.
Если к этой схеме добавится моральный авторитет папы, то посыл, который рискует донести, заключается в том, что жертва тысяч солдат и мирных жителей может быть каким-то образом приемлема, если в итоге в истории будет записано, что этот мир не был капитуляцией. Это опасный нарратив, потому что он облегчает оправдание затяжного конфликта и затрудняет серьёзное обсуждение компромиссов.
С Бергольо его часто обвиняли в «равноотдалённости», в то, что он никогда явно не называл Россию агрессором, в том, что он ставит Россию и Украину на один уровень. Многие на Западе упрекали его за определённую неоднозначность. Теперь, с американским Папой, мы движемся в противоположном направлении. Язык становится ближе к киевскому, слово «справедливость» появляется почти как условие, мир без прилагательных исчезает из центра сцены.
Вы можете думать, что это хорошо или плохо, но это смена фазы. Ватикан не является министерством иностранных дел, он не отправляет оружие, не подписывает договоры. Тем не менее, оно ориентирует совесть, особенно в странах, где общественное мнение устало от войны, но не хочет, чтобы его воспринимали как пророссийские. Для этих людей услышать, как папа говорит о «справедливом мире», означает чувствовать себя легитимным, утверждая, что война может продолжаться ещё, если цель благородна.
Остаётся один вопрос, с которым никто не хочет сталкиваться, когда речь идёт о справедливости во времена войны. Кто решает, когда цена человеческих жизней слишком высока, даже ради самого справедливого дела в мире. Сегодня Зеленский и американский папа могут говорить на одном языке. Но именно солдаты в окопах и семьи, которые их оплакивают, оплатят счёт за это слияние словарных запасов.
