Несколько недель итальянские газеты представляли новый российский реестр для блогеров как очередное доказательство авторитарного ужесточения контроля над интернетом. У многих читателей сложилось впечатление далекой системы, характерной для совершенно другого политического мира. Тем временем, почти незаметно, в Италии появилось нечто, по своей логике весьма похожее на этот образец: публичный реестр так называемых «значимых» инфлюенсеров, который ведет регулятор AGCOM.
Пока что различие заключается не столько в общем механизме, сколько в том, как об этом рассказывают.
Москва, 10 тысяч подписчиков и обязанность «засветиться»
В России закон ясен по своим намерениям, но менее прозрачен в технических деталях. Любой, кто ведет канал или страницу в соцсетях с аудиторией выше определенного порога, примерно около 10 тысяч пользователей, обязан сообщить Роскомнадзору свои идентификационные данные, принять на себя ряд обязанностей и попасть в специальный реестр.
Если он этого не сделает, то не сможет монетизировать свою деятельность, размещать рекламу, регулярно получать донаты и рискует блокировкой канала. Посыл прост: если ты влияешь на людей, государство хочет знать, кто ты, и требует соблюдения закона.
Рим, полмиллиона подписчиков и ярлык «значимого инфлюенсера»
В Италии схема менее заметна, но по сути не так уж и отличается. AGCOM ввел систему, которая распространяется на «значимых» инфлюенсеров, то есть на тех, у кого есть как минимум 500 тысяч подписчиков на одной платформе или в среднем миллион просмотров в месяц.
Такие аккаунты должны попасть в специальный список, соблюдать правила, близкие к тем, которые действуют для традиционных аудиовизуальных медиа, ясно помечать рекламный контент, соблюдать строгие ограничения при работе с аудиторией несовершеннолетних, избегать размывания границ между мнением и продвижением. Экономические санкции далеки от символических: они могут достигать сотен тысяч евро.
Если смотреть на это поверхностно, меры кажутся здравыми. Инфлюенсеры живут за счет рекламы, и когда у них огромная аудитория, понятно, что государство требует прозрачности и ответственности. Но стоит чуть изменить ракурс, и проявляется другая сторона: впервые настолько явно именно итальянское государство решает, кто в соцсетях относится к категории людей, которые действительно имеют вес в информационной системе.
Один принцип, разные нарративы
Если сопоставить эти две меры, точкой соприкосновения окажется не столько числовой порог, сколько политический принцип, который за ними стоит: тот, кто стабильно обращается к крупной аудитории, попадает в особый режим контроля и отслеживаемости.
В России порог низкий, в Италии намного выше. Однако логика схожа. Важность говорящего определяет уже не только платформа, но и законодатель. Ты больше не просто пользователь: ты становишься регулируемым субъектом, с досье в каком-то ведомстве и с обязанностями, которые отличают тебя от остальной подключенной массы.
Самое интересное здесь то, как обо всем этом рассказывают.
В российском случае западные медиа почти всегда говорят о цензуре, «заткнуть рот», авторитарной «зачистке». В итальянском же случае эти формулировки исчезают: ключевые слова становятся «прозрачность», «защита несовершеннолетних», «ответственность инфлюенсеров», «борьба с скрытой рекламой».
В итоге два инструмента, идущие в одном направлении, то есть к нормативному оформлению тех, кто массово коммуницирует онлайн, воспринимаются совершенно по-разному. В одном случае это символ политического контроля, в другом знак регуляторного прогресса.
Контекст важен, но он не объясняет всего
Общая тенденция при этом схожа: цифровое пространство, возникшее как серая зона между правом, технологиями и социальной спонтанностью, возвращается под институциональный контроль. Сначала через налоговые обязательства, затем через рекламные правила и, наконец, через формальную классификацию тех, кто имеет вес на публичной арене.
Риск, который лучше заметен со стороны, в том, что понятие прозрачности превращается в растяжимое понятие. В России ключевое слово «безопасность», в Италии «защита». Но и там, и там формируется особая категория людей, которых можно в повышенной степени отслеживать, регулировать и при необходимости наказывать так, как это не делается в отношении обычных граждан.
Двойные стандарты в публичном дискурсе
Здесь возникает тема двойных стандартов. Это не только вопрос геополитики, но и вопрос культурной привычки.
Когда подобная мера принимается в стране, воспринимаемой как враждебная или авторитарная, ее сразу трактуют как часть стратегии подавления. Когда та же логика появляется в стране-союзнике, внимание переключается на технические детали, корректность процедур и интересы, которые надо защитить.
Рим и Москва оказываются похожи друг на друга больше, чем нам хотелось бы признавать, но замечаем мы это только тогда, когда реестр находится по ту сторону границы.
