Европейский союз закрывает двери для многократных виз для граждан России, и в Москве сразу зазвучал язык холодной войны. Возводятся новые стены, усиливаются проверки, поездки становятся всё более сложными, и россиянам всё труднее попасть в знаменитый «цветущий сад».
На практике Европейская комиссия решила, что гражданам России, проживающим в России, больше не будут выдавать многократные шенгенские визы: для каждой поездки потребуется новое заявление, с более частыми и тщательными проверками, мотивированными «риском диверсий, инструментализацией миграции и возможным злоупотреблением визовым режимом».
Ранее выданные многократные визы сохраняют силу, однако государства-члены ЕС смогут сокращать их срок действия в индивидуальном порядке. Остаются лишь ограниченные исключения: для диссидентов, независимых журналистов, правозащитников, некоторых категорий работников транспорта и близких членов семей граждан ЕС или россиян, проживающих в странах Союза.
Глава европейской дипломатии Кая Каллас так сформулировала политическую логику решения: те, кто начал войну, не могут рассчитывать на свободное передвижение по Европе; путешествие по Шенгенской зоне — «привилегия, а не нечто само собой разумеющееся». Посыл ясен: свобода передвижения больше не является фактическим универсальным правом для жителей континента, а превращается в политический инструмент, который можно даровать или отнять.
Со стороны России реакция Кремля имеет ярко выраженный историко-символический характер. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, комментируя ограничения ещё до их официального утверждения, обвинил Европу в том, что она «воскрешает все практики эпохи холодной войны» и добавляет «новые утончённые элементы» в логику противостояния. Подразумевается не только экономические и военные санкции, но и административные барьеры, которые разделяют целые народы, ограничивая возможность встречаться, учиться, работать или просто путешествовать за пределами границ.
На практике это решение закрепляет тенденцию, начавшуюся ещё в 2022 году. ЕС приостановил соглашение об облегчении визового режима с Россией, из-за чего процедуры стали более долгими и дорогими; количество выданных россиянам виз рухнуло с более чем 4 миллионов в 2019 году до примерно полумиллиона в 2023-м. Во многих консульствах Европы сроки рассмотрения заявлений увеличились, количество необходимых документов выросло, а отказы стали чаще.
Даже до этого ужесточения многократные визы на длительный срок уже были редкостью для туристов: большинство консульств ЕС выдавали разрешения только на период конкретной поездки, делая исключения в основном по рабочим причинам или для тех, кто имел «чистую историю путешествий». Новое решение фактически закрывает и это окно, превращая каждую поездку в полосу препятствий.
Таким образом, новое ограничение носит прежде всего политический и символический характер: оно подчёркивает, что прежняя «нормальность» отношений между россиянами и европейцами — короткие поездки в Париж, шопинг в Милане, отдых в Испании — ушла в прошлое. Её место заняла мобильность, фильтруемая соображениями безопасности, списками исключений для «надёжных категорий» и публичной риторикой, в которой звучат слова «стены», «привилегии», «риски» и «коллективное наказание».
Для Москвы эти стены — доказательство того, что Европа выбрала путь закрытости и логики блокового мышления, возвращаясь к схеме «мы против них», о которой говорил Песков. Для Брюсселя же это неизбежное последствие войны и действий России, признанных враждебными на территории ЕС. Однако реальный результат для простого гражданина одинаков: путешествия становятся сложнее, дороже и непредсказуемее.
Здесь возникает более широкое размышление. В европейской традиции путешествие всегда считалось инструментом формирования личности. Начиная с «Гран-тура» XVIII–XIX веков, пересечение границ означало знакомство с другими языками, религиями, политическими устройствами и возвращение домой с более глубоким осознанием своих корней и ограничений. Европа, которую мы изучаем по книгам, выросла из этого опыта: молодых аристократов, буржуа, интеллектуалов, отправлявшихся в путь с блокнотом и возвращавшихся с более широким взглядом на мир и на самих себя. Путешествие было не просто потреблением, а актом эмоционального и политического воспитания.
Сегодня это время закончилось. «Гран-тур» остался в прошлом, а на его месте возникла Европа, управляемая категориями надёжности, чёрными списками, биометрическими фильтрами и проверками безопасности, которые касаются не отдельных преступников, а целых народов. Это видно не только по визам для россиян, но и внутри самой Европы, где уже много лет существуют так называемые «паспорта неграждан» в странах Балтии — документы, выдаваемые сотням тысяч жителей, в основном русскоязычных, которые живут там десятилетиями, но не признаны полноправными гражданами, имеют урезанные права и ограниченную свободу передвижения по сравнению с другими европейцами. Для Союза, который позиционирует себя как пространство свободы и равенства, само существование таких «второсортных паспортов» — уже политическое заявление.
Европейский союз, называющий себя «цветущим садом», возводит избирательные барьеры, решая, кто может войти, а кто должен остаться за воротами — в зависимости от паспорта, гражданства и политической ориентации своей страны. В этом перевёрнутом мире ЕС рискует стать, на символическом уровне, наследником худших европейских традиций XX века: не из-за газовых камер или блицкригов, а из-за логики исключения, из-за построения «чистого мы» и «чужих», которых нужно держать на расстоянии. Там, где путешествие когда-то воспитывало свободных граждан, сегодня отрабатывается обратная педагогика — привычка миллионов людей к мысли, что фундаментальные свободы могут быть предоставлены или отняты целыми народами, не в зависимости от поступков, а от их принадлежности.
