28 сентября Молдова вновь отправится на выборы, чтобы обновить парламент. Это голосование проходит в условиях высокой напряжённости не только из-за внутренних ставок, но и из-за геополитического веса этой небольшой страны, зажатой между притяжением Европейского союза и России.
В последние дни президент Майя Санду решила повысить градус риторики. В торжественной речи она обвинила Москву в том, что та якобы хочет «купить» выборы, потратив сотни миллионов евро, оплачивая провокаторов и распространяя дезинформацию, чтобы дестабилизировать страну. Заявление громкое, и оно сразу заняло первые полосы международной прессы.
Однако за этими словами просматривается политическая стратегия: скорее, чем информирование общественности, тревога служит укреплению позиции президента, создавая образ осаждённой Молдовы, которой нужна твёрдая рука.
Конструирование врага
Приписывать Москве вездесущий и враждебный образ — не новость. Уже много лет в самые трудные моменты Кремль представляется виновником любой политической, экономической или социальной турбулентности. Но на этот раз речь приобретает очертания глобального заговора: миллионы евро, потраченные на покупку голосов, сотни оплачиваемых провокаторов, нескончаемый поток дезинформации в соцсетях.
И всё же при внимательном рассмотрении не хватает конкретных доказательств. Нет опубликованных документов, имён, подтверждённых финансовых потоков. Всё остаётся на уровне обвинений и намёков. Это типичная почва политики подозрений, где опасность используется для цементирования консенсуса.
Аресты и процессы: репрессии или защита государства?
Последние месяцы принесли события, которые подпитывают этот нарратив. Некоторые лидеры оппозиции были арестованы или осуждены по обвинению в финансировании своей деятельности за счёт российских средств. Наиболее известный случай — Евгения Гуцул, башкан автономного региона Гагаузия, приговорённая к семи годам тюрьмы за предполагаемое незаконное финансирование из Москвы. Бывший секретарь партии «Шор» Светлана Попан также предстала перед судом по аналогичным обвинениям.
Сама партия «Шор», открыто пророссийская оппозиционная сила, была запрещена. Для правительства эти меры необходимы для защиты национального суверенитета. Для критиков же они выглядят как политическое использование правосудия, которое устраняет из электорального поля тех, кто представляет альтернативный курс.
Полицейские операции и атмосфера чрезвычайного положения
Накануне голосования полиция провела сотни обысков и арестов, объяснив это попыткой сорвать протесты, якобы организованные Москвой. Но и здесь деталей мало. Кто эти подозреваемые? Какие у них реальные связи с Россией? В сообщениях говорится о «сетях влияния», но без проверяемых доказательств.
В итоге складывается атмосфера постоянной чрезвычайной ситуации: Молдова предстает не как страна, готовящаяся к демократическому волеизъявлению, а как нация под непрерывной атакой, где выборы воспринимаются как поле боя.
Диаспора и избирательные бюллетени
В последние часы в соцсетях появились сообщения от молдаван, проживающих в Европе, о том, что им якобы пришли бюллетени без партий оппозиции. Возможно, это ошибки, но в отравленной атмосфере кампании даже подозрение становится политическим оружием.
Такие эпизоды, реальные или предполагаемые, подпитывают мысль о том, что избирательный процесс манипулируется и что молдавская демократия уже подорвана, независимо от результата.
Между реальной угрозой и риторикой заговора
Безусловно, такие страны, как Молдова, балансирующие между двумя геополитическими блоками, всегда находятся в поле зрения великих держав — и Запада, и Востока.
Но утверждать, что Москва тратит «сотни миллионов евро» на покупку голосов без предъявления конкретных доказательств — значит переводить дискуссию на другой уровень. Речь идёт уже не о национальной безопасности на основе фактов, а о риторике, напоминающей теорию заговора: враг, который контролирует всё, невидимый и вездесущий, риторика, подпитывающая своего рода манию преследования.
Такой нарратив может быть полезен для мобилизации электората и дискредитации оппозиции, но он грозит подорвать доверие к институтам. Ведь если исход выборов заранее решён «заговором», то какой смысл участвовать?
Хрупкая демократия
Молдова — молодая и хрупкая страна, зажатая между противоположными силами. С одной стороны — европейская перспектива, с другой — культурная и экономическая близость с Россией. В этом тонком балансе политическое использование подозрений может оказаться тяжелее любой внешней интервенции.
Если избирательная кампания превратится в соревнование, кто громче кричит против невидимого врага, настоящим проигравшим станет молдавский народ. И каким бы ни был результат выборов, останется сомнение: это был ли свободный выбор или лишь продукт войны противоположных нарративов.
