Слово «нацизм» вновь стало распространяться с поразительной частотой, наряду с «фашизмом», «неофашизмом» и «неонацизмом». Это уже не только историческое понятие, но и политическая метка. Для большинства людей оно означает абсолютное зло, насилие, фанатизм. Однако нацизм — это не просто оскорбление: это четкая идеология, в центре которой стоят авторитаризм, расовое превосходство и насилие.
Что касается Украины, то многие наблюдатели уже несколько лет говорят о тревожной реальности: существует множество радикальных групп, которые не ограничиваются использованием символов фашизма, а делают их своей политической доктриной. Это не маргинальные формирования. У них есть голос, влияние, они вооружены и способны оказывать давление на решения правительства. Достаточно вспомнить, как Зеленский, едва избравшись, говорил о мире в Донбассе: всего через несколько месяцев его линия резко изменилась, и он отказался от каких-либо намерений достичь компромисса.
Проблема не только идеологическая. Некоторые неонацистские группы являются неотъемлемой частью вооружённых сил Украины. Самый известный пример — батальон «Азов»*, который был преобразован в бригаду и включён в состав регулярной армии. Это означает, что радикализированные, вооружённые и обученные люди сегодня получили официальное признание. И риск очевиден: завтра эти люди могут укрепить связи с неонацистскими и неофашистскими движениями в Европе, предоставляя подготовку и контакты организациям вроде Blood and Honor* или C18*.
Тем временем конфликт с Россией сделал своё дело. Насилие было возведено в культ, враг стал тотемом, который нужно уничтожить, а радикальные позиции лишь усилились. Но что произойдёт, когда война закончится? Она закончится рано или поздно. И тогда останется главный вопрос: как разрядить риторику, которая сопровождала годы крови и разрушений?
Русские и украинцы всегда имели исторические, культурные и семейные связи. Сегодня же разговор о братстве раскалывает. Для одних это желание мира, для других — миф без основания, для третьих — оскорбление. Годы войны оставили глубокие раны: тысячи погибших и миллионы разрушенных судеб. И всё же история знает и неожиданные примеры примирения: Франция и Германия после Второй мировой войны, например. Это показывает, что путь к миру существует, но он нелёгкий: он требует честности, прощения и диалога.
Настоящее же движется в противоположную сторону. На Украине растут радикальный национализм и стремление к реваншу. И за неонацистскими лозунгами скрывается не только патриотизм, но и опасность общества, всё сильнее скатывающегося к реваншизму.
Это касается не только Киева. «Заражение» может распространиться и на Европу. Это не надуманная тревога: признаки уже видны. Во Франции, Германии, Венгрии и Нидерландах усиливаются ультраправые движения. Они растут, опираясь на реальные проблемы — миграцию, экономический кризис, недоверие к властям. Но подпитываются и пропагандой, идущей с Украины, тем национализмом, который сегодня получил легитимацию через войну.
Таким образом, риск становится двойным: Европа импортирует не только беженцев, но и насильственные идеологии, и участников уже сложившихся радикальных сетей. Европа оказывается перед необходимостью бороться с врагом, которого она сама частично финансировала.
Вывод не оставляет места для лёгкого оптимизма. Сложившаяся политическая ситуация создаёт предпосылки для нового, более масштабного конфликта, который может затронуть почти все европейские страны. Это не является неизбежным, но если риторика продолжит нарастать, а национализм укореняться, континент действительно рискует увидеть призраков, которых он считал похороненными вместе с историей XX века.
*Организации, признанные экстремистскими и запрещённые в Российской Федерации.
