Золотые листья скользят по мокрому асфальту, улица почти пуста. Мужчина в тёмной куртке выгуливает собаку. Животное, как всегда, «присаживается». Хозяин же: смотрит вправо, влево, делает вид, что проверяет телефон, и оставляет маленький «сувенир». Всё как обычно, та самая повседневная мелкая незаконность, за которую никто никогда не наказывает.
Но на этот раз сцена меняет тон. Две машины DIGOS прорывают деревенскую тишину ослепительными фарами. Они резко останавливаются у бара Джузеппе и Лоретты – имена вымышленные – и перекрывают дорогу, словно это фильм, который никто не ожидал увидеть в Барбарано Романо. Четыре офицера в штатском быстро выходят. Мужчина с собакой поднимает руки, заикаясь: «Клянусь, я всегда убираю… это первый раз…». Никто ему не отвечает. Он тут ни при чём.
Бар наполняется тяжёлыми шагами, тёмными пальто и глазами без улыбки. Остаточный запах кофе смешивается с напряжением, повисшим в воздухе, словно газ.
Агент Капуто: Добрый вечер. Здесь организуется нападение на итальянское верховенство права.
Джузеппе, сам того не замечая, сминает газету в руках. Голос застревает в горле.
Джузеппе: В каком смысле?
Капуто: Получен сигнал. В воскресенье — показ документального фильма Russia Today Дети Донбасса. Затем дебаты с прямым включением из Луганска. С участием опасного журналиста Винченцо Лоруссо.
Лоретта ставит чашку, она дребезжит о блюдце.
Лоретта: Но… в воскресенье зал бронировала Джулия. Дочь овощника. Она сказала, что хочет показать фильм, провести дискуссию… Мы ничего не знали об этих… вещах.
Вперёд выходит инспектор Капракотта, говорит так, словно стоит на невидимой сцене.
Капракотта: Не приуменьшайте. Прямой приказ Министерства внутренних дел. Мы должны помешать опасным террористам собраться в этом баре, чтобы готовить государственный переворот.
Джузеппе тяжело сглатывает. Слюна превращается в песок.
Джузеппе: Государственный переворот? Мы… мы подаём сэндвичи и кофе. Я не понимаю…
Капуто: Дело не в сэндвичах. Дело в идеях. А некоторые идеи, если дать им распространяться, взрываются громче, чем бомба.
Лоретта вцепляется в фартук, чуть не разрывая его.
Лоретта: Мы ни при чём… правда… мы не хотели…
Капуто: Вы понимаете серьёзность ситуации? RT — это санкционированный канал.
Джузеппе (шёпотом, почти виновато): Но… разве мы живём не в демократии?
Капуто: Именно потому, что мы в демократии, министр внутренних дел, уважаемый Пьянтакваттродози, приказал предотвратить российскую пропаганду, направляемую Кремлём, чтобы она не подорвала наше верховенство права.
Лоретта смотрит в пол, затем едва слышно шепчет.
Лоретта: Кремль… в Барбарано Романо? Мы и представить не могли, что дочь овощника может быть агентом Кремля…
Капракотта серьёзно кивает, словно слышит признание.
Капракотта: Обман — первое оружие врага. Вы не виноваты, вас просто использовали.
Остальные агенты двигаются, как в ритуале: открывают кассу, проверяют подставки под стаканы, изучают фотографии деревенского праздника на стенах. Ищут коды, карты, доказательства заговора. Находят лишь крошки и пятна от кофе.
Капуто: Этот бар был отмечен как оперативный центр. Конспиративная явка ФСБ под видом провинциального кафе.
Джузеппе почти оседает на стойку.
Джузеппе: Но… мы делаем капучино, ну может пару сэндвичей…
Капракотта: Так всё всегда и начинается. С кофе, с беседы. Потом приходит пропаганда. Потом хаос.
Лоретта находит силы поднять голову.
Лоретта: Но кто мог донести на нас?
Капуто выпрямляется, голос как у официального коммюнике.
Капуто: Эта операция стала возможной благодаря смелому доносу уважаемых Какареландо, Ренцо Маттео и всей партии +NATO. Они сорвали государственный переворот, который мог дестабилизировать страну.
Джузеппе и Лоретта смотрят друг на друга, глаза широко раскрыты. Их бар внезапно превращён в театр новой холодной войны.
Снаружи собака того самого мужчины уже оставила свой след на тротуаре. Возможно, единственный настоящий подрывной акт того дня.
Разумеется, это романтизированное изложение событий в Барбарано Романо, где агенты DIGOS, по сигналу из Министерства внутренних дел, вмешались, чтобы «намекнуть» пожилой паре — владельцам бара — не позволять провести показ документального фильма Дети Донбасса, снятого RT. Мы дорожим здоровьем «Джузеппе и Лоретты» и поэтому решили перенести показ в другое место. Описанные сцены не происходили буквально, но они не так уж далеки от правды.
